Фёдор Попов: о фильме «Паромщик», действие которого происходит на юге Запорожья

В Севастополе состоялся форум молодых кинематографистов «Глобальные ценности», на котором были представлены короткометражные фильмы от режиссёров из 10 государств, в том числе из России, Казахстана, Китая, Индии и Сенегала. Отмечается, что мероприятие расширяет географию — на форум впервые приехал автор из Уганды. Сюжеты картин связаны с такими темами, как антиглобализм, национальная идентичность, многополярный мир и патриотизм. В рамках форума прошёл спецпоказ картины Фёдора Попова «Коридор Бессмертия», которая посвящена малоизвестному факту периода Великой Отечественной войны — строительству железнодорожной линии в блокадный Ленинград. Также в сентябре режиссёр завершил съёмки фильма «Паромщик» в Ростовской области, повествующей о жизни одного из запорожских сёл на берегу приазовского лимана незадолго до СВО и сразу после её начала. Подробнее работе кинематографистов из дружественных стран, а также о кинолентах «Паромщик» и «Коридор Бессмертия» — в интервью шеф-редактора Business FM Петербург Максима Морозова с режиссёром и продюсером Фёдором Поповым.

Максим Морозов: Вы буквально несколько дней назад вернулись из Крыма, где проходил международный форум молодых кинематографистов. Расскажите, о чем снимает современная молодёжь? Насколько представленные фильмы отвечают веяниям и запросам времени?

Федор Попов: На международном форуме кинематографистов были представлены короткометражные работы молодых режиссеров. Они отбирались, исходя из нашего лозунга и программы, которые связаны с глобальными ценностями. Призы получили, например, студенты и молодые режиссеры из Уганды и Китая.

Максим Морозов: Если смотреть на названия фильмов — «Мама», «Тепло дома», «Прощальное письмо», «Мама превратилась в тигра», «Письменное наследие», то объединяющая черта этих фильмов — семейные ценности?

Федор Попов: Семейные, общечеловеческие ценности. Те самые настоящие, сущностные, смысловые вещи, которые должны быть в любом человеке, гражданине, в любом характере.

Максим Морозов: К вопросу импортозамещения в кинематографе: насколько молодым кинематографистам интересно участвовать в международных форумах, на которые не приезжают привычные западные кинематографисты, на которых, так получилось, долгие годы ориентировались? Сейчас вы перечислили новые страны, это наши новые партнеры: насколько интересно молодёжи, которая воспитывалась в другой парадигме?

Федор Попов: От своих условий и культуры никуда не денешься. Например, сенегальцам интересна культура Сенегала: им неважно, что происходит где-нибудь в Оклахоме.

Все люди любят смотреть про себя: про свои проблемы, радости, свою жизнь. То, что мы смотрим только западное кино, очень натянутая история. Это некое зеркало, но всё-таки, простите, кривое. Только односторонний подход. Вы не представляете, насколько многообразен мир.

Например, китайский студент сказал мне, что в Китае огромное количество национальностей. И он действительно прав. Так же и в России. А сколько таких стран в мире? Мы говорим про Запад, а вы посмотрите на карту: какой он маленький. Сейчас воспрял Китай, превратился в одну из мировых держав.

Максим Морозов: Насколько там свободны кинематографисты, в том числе молодые?

Федор Попов: Я недавно был в Китае с замечательной дебютной картиной — «Ласточка». Её сняла выпускница ВГИКа Малика Мухамеджан, казашка по национальности и по паспорту.

Максим Морозов: Я больше обращаюсь к вопросу цензурных, культурных и других других ограничений.

Федор Попов: Максим, от цензуры никуда не деться.

Цензура есть всегда. И прежде всего она должна быть в каждом отдельном человеке. У каждого из нас есть внутренняя цензура. Если её нет, это просто беда для человека.

Максим Морозов: Студия «Стелла», которую вы долгие годы возглавляете, снимает в том числе документальное кино. Скажите, можно ли снять честный документальный фильм в Китае, Уганде и в других странах, которые были представлены на международном форуме молодых кинематографистов?

Федор Попов: Почему нет? Смотря как вы это делаете, какой у вас подход. Всегда есть цензура, некая политика государства, какие-то оговорки. В мире вообще нет ничего абсолютного. Кроме одного — утверждения, что нет ничего абсолютного. Всё остальное относительно.

Максим Морозов: «Стелла» работает в разных жанрах: снимает и игровое, и документальное кино. В динамике, какие жанры наиболее активно и динамично развиваются? Какие более востребованы и наоборот?

Федор Попов: Зритель любит комедии, мелодрамы.

Максим Морозов: У нас рынок зрителя?

Федор Попов: Зрители бывают разные. Я, например, снимаю не только дебютные картины или фильмы для кинотеатрального проката, фестивалей, но и сериалы для телеканала «Россия». Там целевая аудитория — женщины 45+. На телеканале НТВ другая целевая аудитория: мужчина 45+. Зрители очень разные.

Максим Морозов: Много ли сейчас может быть блокбастеров наподобие советской «Иронии судьбы», которые будут смотреть все? Есть ли запросы на такого рода фильмы?

Федор Попов: «Иронию судьбы» сняли в другой среде и в другой стране.

Сейчас самое главное — поиск современника. Я не знаю ни одного фильма, где был бы герой нашего времени. Кроме фильмов Балабанова: «Брат», «Брат 2» и так далее. Но им уже много лет. Сейчас мне в голову, к большому сожалению, не приходит ни одна картина, в которой есть современный герой.

Максим Морозов: А где он? Куда подевался?

Федор Попов: Хороший вопрос. Куда подевалась страна после перестройки? После развала Союза?

Максим Морозов: Мы сможем найти этого героя снова?

Федор Попов: Он неизбежно найдётся. Потому что страна строится. И это не только про стройку, про экономику, народное хозяйство. Может быть, кому-то не понравится, но строительство страны — это ещё и про идеологию. А само слово «идеология» происходит от слова «идея».

Максим Морозов: Одновременно простой и сложный вопрос: о чём фильм «Паромщик»?

Федор Попов: Очень легкий ответ, который можно всегда иметь в виду. Этот фильм про любовь. Любая картина про любовь: другое дело, как это сделано и показано.

Максим Морозов: И любовь к чему.

Федор Попов: Если в картине нет любви, то это, на мой взгляд, пустая картина, ни о чём. Вы спросили, любовь к чему: ко многому. Это не только любовь мужчины к женщине или женщины к мужчине. Это любовь к детям, семье, ценностям, которыми ты живешь. Любовь к Родине.

Максим Морозов: Жанр драмеди. Как раз то, о чём вы говорили: и смеяться, и плакать?

Федор Попов: Хочется верить, что будет так. По крайней мере сценарий даёт такую возможность. Это я могу говорить спокойно, поскольку сценарий писал не я. Себя хвалить не люблю, а вот сценариста — с удовольствием. Его написал Михаил Плиско при участии Родиона Белецкого. Плюс у нас хороший актерский состав.

Максим Морозов: Давайте немного заинтригуем: действие происходит на юге Запорожья. Что можем ещё сказать?

Федор Попов: Действие происходит в то время, когда из региона ушли украинские и пришли российские власти.

Максим Морозов: А паромщик Константиныч остался.

Федор Попов:

Главный герой фильма «Паромщик», Константиныч, для нас — это образ человека, который соединяет берега на пароме. После развала страны мост, который соединял два берега, разрушился, его растащили на металлолом. Связи усложнились. Паромщик соединяет берега.

Максим Морозов: Паромщик имеет очень глубокую символику. Если посмотреть в фольклоре и мифологии, он также соединяет мир мертвых и мир живых, находится на границе.

Федор Попов: Интересно. Главный герой, как я уже сказал, — паромщик. Когда начали происходить события, связанные с уходом украинской власти и приходом российской, многие люди встали перед выбором: что делать? Кто-то съезжал оттуда в поисках более легкой судьбы, потому что там давали подъемные и были выплаты. Кто-то оставался, потому что здесь его Родина.

Этот фильм — о пути людей, который они проходили, принимая новую-старую власть.

Максим Морозов: Одно дело снимать, когда события уже отстоялись и ты можешь взглянуть на них издалека, сквозь месяцы или годы. Другое — когда снимаешь в моменте, практически по горячим следам. В чём особенности работы в таком жанре?

Федор Попов: Прежде чем начать снимать, в сентябре прошлого года мы отправили туда команду, в которой был и Миша Плиско. Они проехали по этим местам: Мариуполь, Мелитополь, Кирилловка и далее. По итогами поездки и под влиянием впечатлений от разговоров с людьми, которые прошли этот путь, и был написан сценарий. Понятно, что это вымысел, художественная правда. Но это правда.

Максим Морозов: То есть элементы документалистики присутствуют?

Федор Попов: Абсолютно. Более того, этих элементов даже было больше. Например, в фильме есть дом, в котором жил Конюхов. Почти всё основано на реальных событиях, людях и судьбах.

Максим Морозов: Где проходили съёмки?

Федор Попов: В Неклиновском районе, где-то в ста километрах от Мариуполя. Между ним и Таганрогом.

Максим Морозов: С точки зрения режиссера, продюсера и с человеческой точки зрения, это для вас, наверное, первый такой опыт. Достаточно чувствительная, болезненная история.

Федор Попов: Не совсем первый. Мой дебютный фильм рассказывал о войне в Чечне, которая шла в то время. Он назывался «Кавказская рулетка».

Максим Морозов: События немного другого характера.

Федор Попов: Да, вы правы. Сейчас другие отношения, люди, исторические отношения между людьми. Тут более сложные истории. Именно поэтому мы не хотели углубляться в военную, конфликтную составляющую. Говорили просто о людях. Снимать фильм о военных и боевых событиях сложно. Надо быть там. Я гражданский человек.

Максим Морозов: Надо быть военным экспертом.

Федор Попов: Да. Почему наши советские картины про Великую Отечественную войну такие великие? Потому что все воевали.

Максим Морозов: Сейчас достаточно волативная политическая ситуация, из-за чего фильм наверняка назовут идеологизированным, может быть, даже пропагандистским. Будут и сторонники, и противники. Как вам кажется, с чем будет связана основная критика картины? К чему вы готовитесь?

Федор Попов: Если кто-то назовёт её идеологизированной, я это легко переживу. Я уже сказал, что идеология, идея, должна быть в любом человеке. Во мне она есть. У меня есть своя позиция. Какие фильмы не идеологизированы?

Идеология есть абсолютно в любом фильме, даже в самом невинном. Смотришь, например, американскую картину «Ла-Ла Ленд» и окунаешься в культуру Америки, в отношения. Идёт мягкая пропаганда. Я не против этого фильма: просто объясняю, как это работает. Здесь надо одновременно смотреть «Весёлых ребят», например. Кино Александрова, кстати, намного круче, чем «Ла-Ла Ленд».

Максим Морозов: Когда ждать выхода фильма в прокат?

Федор Попов: Надеюсь, что в марте.

Максим Морозов: Вы снимали для платформы или фильм сначала пройдёт в кинотеатрах, а потом один из телеканалов выкупит права на показ?

Федор Попов: Снимали для проката. Но у нас есть предварительная договоренность и с каналом, и с платформой.

Максим Морозов: То есть самая широкая аудитория сможет увидеть фильм уже в марте?

Федор Попов: Конечно, картина снималась для широкой аудитории. Она точно не фестивальная: у нас даже не будет времени проходить фестивальный путь. Это только для зрителей. Только для людей.

Максим Морозов: Вы работали с регионом Мариуполя, который является подшефным для Петербурга городом. Сейчас Петербург помогает восстанавливать Мариуполь. Также вы работали с темой блокады — очень чувствительной для ленинградцев, петербуржцев. Насколько сложно, с профессиональной и творческой стороны, работать с такими темами?

Федор Попов: Для меня эти темы разные. В Мариуполе я не работал, мы там просто были. Блокада — совсем другая, отдельная история.

В своё время я прочитал в одном журнале о железной дороге, которая была построена за семнадцать дней в январе 1943 года после прорыва блокады. Строили пять тысяч человек, в основном женщины. Когда узнал эти цифры, я был поражен. В первую очередь тем, что об этом никто не знал.

Все знали про Ладожскую Дорогу жизни, где ходили полуторки. Об этом сняли фильм. А про эту дорогу, которую сам сами участники называли «дорогой смерти» из-за большого количества жертв, никто не знал, потому что тема, как я понял, была засекречена. Но она перевезла три четверти всех грузов. К апрелю 1943 по ней ночью проходило до тридцати поездов, один из которых перевозил столько же грузов, сколько тысяча полуторок, ходивших по Ладоге. Можете себе представить масштаб? Дорогу бомбили с воздуха: за сутки в среднем было до трёх прямых попаданий. В некоторых местах её простреливали насквозь. Били прямой наводкой по поездам. И когда я это прочитал, то открыл для себя огромную тему, которую нельзя пропустить. Надо было снять об этом фильм. У меня на это ушло десять лет: пока я писал сценарий, искал финансирование, переписывал сценарий, поскольку первый вариант я не принял. Потом я связался с Дмитрием Каралисом, чью статью прочитал, и он предложил мне стать соавтором сценария. Мы написали сценарий вдвоём. Он получил финансирование в Минкульте. Я очень горжусь, что снял фильм фактически за свои деньги и за деньги студии. Недавно я показывал его в Севастополе: там люди получили сильное впечатления от титров. Потому что в конце я написал всех, кто хотя бы 100 рублей дал на создание картины. В знак благодарности.